В проломе около самой воды пятеро немцев дружно потрошили отобранные у браконьеров «редкие» экземпляры трески и камбалы. Маленький ирландец торопко бегал от них к костру, высыпая из большой эмалированной миски в котёл очередную порцию очищенной и потрошёной рыбы.
– А на второе что будем делать? Может, макароны по-флотски? Я вроде как умею их варить…
Задумчивость и желание посоветоваться была понятна. Бориска явно желал взвалить ответственность, а также предполагаемый гнев коллектива на чьи-то более крепкие плечи.
– Не дури – у нас рыбы целая куча. Не пропадать же добру. Сразу же после того, как уха будет готова, ставим на решётку сковороду, ту, большую, чугунную.
– И что это будет?
– Любимое блюдо испанских лоцманов. Треска с картошкой и луком в собственном соку!
– Ой, как же я хочу кушать!
– Тогда не ной, а активней занимайся производственным процессом, подгоняй своих нукеров, чтобы быстрей обработали всю рыбу. И ведро картошки за тобой. Мешок в машине, в правом дальнем углу. Почистить сумеешь?
Не рассмотрев из-за искр костра, что Глеб улыбается, Бориска рубанул рукой воздух.
– Да они у меня сейчас как миленькие…!
– Ну-ну….
Походная жизнь потихоньку налаживалась.
Неприятностей или конфузов, которых вполне резонно опасался Глеб Никитин, в этот день тоже не произошло. По лицам европейцев было видно, что развлекательный продукт пришёлся им по вкусу и все ожидания на игру оправдывались, даже с излишком.
По каменным ступеням с северной стороны Глеб поднялся на крепостную стену. Под его ногами полностью очертился заполненный озабоченными субъектами двор, справа, за песчаным промежутком берега расстилалась ровная гладь вечернего моря. Серый прозрачный дымок большого костра поднимался вверх до уровня крепостных стен и таял, уносимый в сторону полосами прохладного прибрежного бриза. Солнце ещё не садилось, но было уже не так знойно и полуденно белым, а красным и немного уставшим. Далеко в море, на внешнем рейде, скучали небольшие кораблики, одинаково нюхая якорными носами свой ветер.
На такой высоте телефон обязательно должен был брать поселковую станцию.
– Добрый день, полковник, да, это я.… Хотел уточнить, есть ли у вас для меня какая-нибудь информация. Что?! Точно? Хорошо, понял, буду звонить по возможности. Да, конечно, если что-то у меня появится, то обязательно вам… Просьба, полковник, проверьте как-нибудь, без лишнего шума, где перемещался в эти дни некто Серяков, Константин. Да, рыбак, правильно…. Нет, ничего пока серьёзного, просто мои хмурые мысли. До свидания.
«Эко я вовремя взобрался на эти камушки!».
В пока ещё непонятном смятении Глеб пошагал по плоской вершине стены минут десять, раздумывая над словами полицейского полковника.
Отпечатки пальцев на ноже, которым убили Никифорыча, совпали с отпечатками на стенках ведра, которым отбивалась от своего душителя пожилая доярка в Крепостном. И это не догадки. Официальное экспертное заключение было готово ещё этим утром. Отпечатки незнакомые полицейским.
«Почему?! Тридцать километров от одного места до другого… Кто же это?».
Запахло горячей рыбой.
– Глеб! Ты где? Спускайся к нам! Картошку уже пора бросать?!
Задрав к солнцу голову, Бориска кричал в приставленные ладони.
– Я тебе брошу! Иду.
Соли было нормально, да и пену с кипящей поверхности кто-то догадливый снял вовремя.
– Чем, по-твоему, уха отличается от рыбного супа?
Бориска пожал плечами, отворачиваясь от близкого кострового жара.
– Ну, уха – это если на природе, а суп – дома, на газу.… Так, вроде.
И поморщился красным лицом.
– Вро-оде! Для настоящей ухи нужны только рыба, соль и вода. Если ты добавишь туда картошку или крупу – уже получается суп. Даже если ты готовишь эту штуку в самой, что ни на есть непроходимой тайге. Уха – это когда без излишеств, когда самое замечательное в ней – вкус только что выловленной рыбы. Бросишь сейчас туда хоть одну картошину – расстреляю! Перед лицом твоих нерусских товарищей. Понял?
– Так ведь не наедимся же, без картошки-то…
– Следи за руками и прочими действиями опытного бродяги. И никогда не останешься голодным.
Палатки уже стояли в ряд, туго обтянутые, красивые и правильные.
Около них прохаживался Тиади, и видно было, что он очень хотел попасться на глаза Глебу.
– Всё сделано как ты и просил! Проверяй нашу работу!
– Ты молодец, спасибо за помощь!
– Ну, тогда я поехал, да?
– Куда ты опять собрался?
Уже совсем не в педагогических целях капитан Глеб нахмурился.
– Ты же обещал!
Красивый бельгиец был в истерике.
– Ты обещал, что когда я тебе помогу, то я буду свободен! Мне нужно ехать – меня сегодня ждут!
– Свои обещания я помню наизусть. Их в моей жизни было немного. Таких слов я тебе никогда не говорил.
– Говорил!
Тиади взвизгнул, тряся перед лицом Глеба растопыренными пальцами.
– Стоп! Дыши глубже.
«Рано расслабился, поверил, что всё сегодня идёт хорошо…».
– Ты считаешь, что я должен сейчас отпустить тебя к твоей женщине? Так? Хорошо. А чем будут заниматься этим вечером остальные наши люди, ты не забыл? Бельгиец бурно дышал, не глядя на Глеба.
– Напомню. Сейчас будет шикарный ужин и много водки для людей, которые мне совсем незнакомы. Я останусь тут, в крепости, на целую ночь один со всей бригадой. Могут возникнуть неприятности? Вполне. Может кто-нибудь из них, а то и несколько персонажей одновременно, отправиться купаться на море? Может. Они могут захотеть поболтаться в воде, даже пьяные. Драться они между собой собираются? Я не знаю. А ты знаешь? Если что-то грустно непоправимое здесь сегодня произойдёт, и меня будут спрашивать, где во время инцидента были все остальные иностранные граждане, которых я сюда пригласил, что, по твоему мнению, я должен буду отвечать вашему консулу? Судя по твоему энергичному виду, ты имеешь приличный ответ?
– Знаешь, я тебя спрашиваю?!
Капитан Глеб в бешенстве дёрнул рукой опущенный подбородок Тиади вверх.
Тот отшатнулся, увидев перед собой ярко-синие яростные глаза.
– Ну что ты, я же всё понимаю…. Я же пошутил. Просто шутил, а ты так…
– Веселиться будешь за пределами моего обоняния. И не порти мне никогда аппетит. Уха, кажется, сегодня получилась у ребят отменная. Пошли в компанию.
Глеб обернулся.
– Запомни, приятель, но только всё правильно, чтобы опять ненароком не переврать. Будет возможность – отпущу. Время и место увольнительной определю сам, без таких вот нервных напоминаний с твоей стороны. Ясно?
Смущённо улыбаясь, но всё ещё бледный лицом Тиади кивнул исподлобья.
– Хорошо, Глеб. Не обижайся только.
– Ну и правильно! Умный мальчик.
Две длинные, сколоченные из досок, столешницы Бориска со своей командой немного кривовато, но всё-таки твёрдо установил на готовые козлы около палаток. Шустрый ирландец помогал расставлять миски и кружки на столах. Хиггинс резал хлеб, немцы одобрительно рассматривали в ящиках этикетки многочисленных водочных бутылок.
– Приступайте, я сейчас, ненадолго.
По уже знакомым ступенькам Глеб опять поднялся на крепостную стену. Включил на камне ноутбук, телефон.
Прошло всего пять минут – и он уже хохотал во всё горло, не обращая никакого внимания на встревоженные лица там, внизу, на песке.
Опять в ладони закричал в его высь Бориска.
– Тебя что, пчела укусила?!
– Поднимись на секунду сюда, посмотри сам!
Не отрываясь от экрана компьютера, и всё ещё дрожа от смеха, Глеб принялся набирать номер телефона Сашки.
Последние минуты отчётной видеосъёмки сегодняшнего дня порадовали. Он успел придирчиво отметить, что ребята продвинули шлюпку к самой середине берега, что крупные планы выбраны на этот раз на удивление грамотно, Сашка выглядел устало, но очень уверенно.
«А это ещё откуда…?!».
– Привет, это я! Ты где козу взял?
Красное закатное солнце – и на шикарной перспективе широкого смуглого пляжа – загорелый, голый по пояс парень, задумчиво глядя в пространство, нежно обнимает ласковую белую козочку со светлыми глазами.
– В посёлке? А зачем?! Как дотащил? Как это – на мотоцикле?!
Он хорошо знал и всегда помнил эти вроде бы ленивые, ничего не значащие нотки в голосе сына. Но скрытая мальчишеская гордость, желание услышать похвалу…! Понятно, сам такой.
Слушая флегматичный рассказ Сашки о том, как он вёз через весь длинный лес на бензобаке мотоцикла козу, как она шарахнула его копытом по уху, как пришлось её уговаривать, Глеб нукал, такал, а сам продолжал втихую давиться хохотом.
– А зачем?!
«Вот ведь чертёнок!? Вот как без меня придумал!».
Да он бы сам, случись при нём такая оказия, вставил бы в кадр козу! Совсем, как по книге! Как у настоящего Робинзона!
